Господи Боже наш, Отче, Сыне и Душе,
Ты по образу безвидный, для созерцания же прекраснейший,
Своею неизъяснимою красотою помрачающий всякое видение,
Прекрасный превыше зрения, ибо Ты превосходишь все,
Безколичественный в количестве, видимый для тех, кому Ты изволишь,
Сущность пресущественная, неведомая и Ангелам;
Ибо бытие Твое они познают из действий Твоих.
Ведь Ты наименовал Себя Самого Богом поистине сущим (Исх.3,14);

Это мы и зовем сущностью, называем ипостасию,
Воипостасным именуя Того, Которого никто никогда не видел, –
Триипостасного Бога, единое безначальное Начало.
Иначе же как посмеем мы назвать Тебя сущностью,
Или прославлять в Тебе три раздельных ипостаси?
И каково соединение (их), – кто совершенно уразумеет?
Ибо если Отец в Тебе, и Ты во Отце Твоем,
И от Него происходит Святой Дух Твой,
И Сам Ты, Господи, – Дух Твой,
Дух же Господом назван и Богом моим,
И Отец Твой есть и называется Духом;
То никто однако ни из Ангелов, ни из людей никогда не видел,
Ни созерцал этого, ни образа не познал;
(Да и) как изречь (это)? Как выразить? Как дерзнуть наименовать: отделением,
Или соединением, иди слиянием, или смешением, или растворением?
Как едино (назвать) тремя, три же – единым?
И поэтому, Владыко, на основании того, что Ты сказал
И чему научил, всяк верный верует и славословит державу Твою,
Так как все в Тебе совершенно непостижимо,
Неведомо и невыразимо для созданий Твоих.
Ибо недомысленно уже бытие Твое,
Так как Ты существуешь несозданным, равно как и родил Ты (несозданно).
Да и как созданный уразумеет образ бытия Твоего?
Или рождения Сына Твоего, Бога и Слова,
Или исхождения Божественного Духа Твоего,
Чтобы и соединение Твое он познал, и разделение уразумел,
И точно изучил вид Твоей сущности?
Никто еще не увидел ничего Твоего из того, о чем я сказал.
Ибо невозможно Богу быть иным по естеству,
Чтобы и Твоего естества можно было изследовать
Сущность, вид и образ, и ипостась также.
Но Ты Сам в Себе Самом существуешь один только Бог Троица,
Один зная Себя Самого, Сына Твоего и Духа
И Ими одними знаемый, как соестественными.
Прочие же, как бы лучи чувственного солнца,
И [то если] они добре видящие и ясно зрячие,
Сидя внутри дома, видят входящие,
Солнца же этого совершенно не видят;
Так свет славы Твоей, так озарения (Твои),
И их (даже) гадательно, очищенным умом
Сподобляются видеть от души Тебя ищущие.
Тебя же (Самого), каков Ты по существу и какого рода,
Или как Ты родил однажды, или вечно рождаешь
И не отделяешься от рождаемого от Тебя, но Он
Весь есть в Тебе, весь все наполняя Божеством;
Ты же, Отец, весь пребываешь в Самом Сыне
И имеешь исходящего от Тебя Божественного Духа,
Всеведущего и (все) исполняющего; как Бог по существу,
И Он не отделяется от Тебя, ибо от Тебя истекает
(Ты – источник благ, всякое же благо – Сын Твой,
Чрез Духа уделяющий их всем достойно,
Благоутробно и человеколюбно, и Ангелам и человекам),
Никто (говорю) никогда ни из Ангелов, ни из людей не увидел
Или не познал бытия Твоего, ибо Ты – несозданный.
Все же (прочее) Ты произвел, и может ли оно знать,
Как Ты рождаешь Сына Твоего и как всегда источаешь?
И как происходит от Тебя Дух Твой Божественный?
И Ты отнюдь не рождаешь когда-либо, родив, конечно, однажды,
Ни источая, Ты не потерпел оскудения или умаления,
Ибо Ты пребываешь преисполненным, неоскудевающим превыше всего,
Весь во всем мире, видимом и мысленном,
И наоборот вне их находишься, Боже мой,
Совершенно не допуская ни приращения, ни убавления,
Весь хотя и недвижимый, всегда так пребывая,
Но действиями Ты всегда приснодвижен.
Ибо и Ты – Отец имеешь непрестанное делание,
И Сын Твой соделывает спасение всех,
И промышляет, и усовершает, и содержит, и питает,
Животворит и возрождает Духом Святым.
Ибо что видит Сын Отца творящим,
То и Сам также совершает, как сказал Он (Ин.5,19).
Таким образом, будучи и недвижим и как-то приснодвижен,
Ты ни движешься, ни стоишь, ни сидишь наоборот;
Но, всегда сидя, совершенно всегда стоишь;
Стоя же, напротив весь всегда движешься,
Никогда не переходя, ибо куда Ты уйдешь?
Все, как сказано, наполняя и будучи превыше всего,
В какое иное место или страну перейдешь Ты?
Но ты и не стоишь, ибо Ты безтелесен.
Простой, все наполняющий, совершенно неизобразимый,
Невещественный, неописанный, Ты весь непостижим;
И как скажем мы, что Ты сидишь, или наоборот, что Ты стоишь?
Как станем утверждать, что Ты возседаешь или на каком престоле,
Когда в руке (Своей) Ты содержишь небо и землю,
И все, что под землею, Твоею же держится силою?
Какой престол вместил бы (Тебя) или какого рода храмина?
Или как или где она построена? Или на каких основаниях,
На каких столбах поднимается? – кто совершенно уразумеет (Тебя)?

Горе людям и всякой тварной природе,
Дерзающей изследовать таковое о Боге,
Прежде чем не будет она озарена, просвещена, прежде чем не узрит Божественных (вещей),
И не сделается созерцательницей таинств Христовых.
Которых даже Павел, увидев, совершенно не мог высказать.
О Самом же Боге он не удостоился ничего большего услышать,
Уразуметь или совершенно научиться,
Кроме того, что Он есть сущий Бог всех и Создатель,
Творец и Податель всех произведенных (вещей).
Мы же, несчастнейшие, заключенные во тьме,
И совершенно будучи тьмою чрез наслаждение удовольствиями,
И не знающие самих себя, как и каким образом одержимы бывают
Погребенные страстями, слепые и мертвые,
Изследуя истинно Сущего, безначального, несозданного Бога,
Единого бессмертного и для всех невидимого,
Говорим о Боге, как точно знающие,
Будучи (сами) удалены от Бога.
Ибо если бы соединились с Ним, то никогда не дерзали бы
Говорить о Нем, видя, что все у Него
Неизреченно и непостижимо;
И не только касающееся Его (Самого), но и
Дел Его в большей части неведомо для всех.
Ибо кто бы изъяснил (даже) то, как Он образовал меня от начала?
Какими руками взяв персть, Он – совершенно безтелесный,
И как не имеющий уст, подобно нам, вдунул в меня (дыхание)?
И как я стал душою безсмертною (Быт.2,7)?
Скажи мне, как из брения (образовались) кости, нервы,
Мясо, жилы, кожа, волосы,
Глаза и уши, губы и язык?
Как голосовые органы и твердые зубы
Чрез дыхание внятно образуют членораздельную речь?
Из сухого и влажного, теплого и холодного вещества,
Чрез смешение противоположных (стихий), Он соделал меня живым (существом).
Итак, как ум связан с плотью, и как плоть
Срастворена с невещественным умом без смешения и слияния?
Ум же и душа, не смешиваясь, произносят
Внутреннее слово для людей, и остаются такими же
Нераздельными, неизменными и совершенно неслитными.
Итак, зная, братие, что это неизъяснимо
И для всех непостижимо – то, что касается нас,
Как не трепещем мы изследовать Того, кто из несущего
Сотворил нас таковыми, или помышлять и говорить
О том, что превыше слова и превыше ума нашего?

Итак, будучи тварями, убойтесь же Творца
И изследуйте одни только заповеди Его;
Старайтесь соблюдать их изо всей вашей силы,
Если хотите сделаться и наследниками той жизни.
Если же вознерадите о Его повелениях,
И презрите волю Его, как сказал Он,
И не поверите Ему по одному, конечно, слову;
То ни слава, ни достоинство, ни богатство мира сего,
Даже ни знание буее внешних наук,
Ни сочинение, ни составление красноречивых слов,
Ни что другое из земных дел и вещей
Не принесет (вам) никакой пользы тогда,
Когда все и всех будет судить Бог мой.
Но то слово Владыки, которое мы презрели,
Станет тогда пред лицом каждого в отдельности
И осудит всякого, не сохранившего его.
Ибо оно не слово праздное, но живое слово Бога
Живого и пребывающего во веки веков.
Итак, суд будет [происходить] так, как сказал Он,
Когда заповедь одновременно, увы мне, встретит
И обличит верного и совершенно неверного,
Покорного и непокорного словам Владыки,
Того, кто был старательным, и нерадивого.
И таким образом отделены будут неправедные от праведных,
Непокоривые от совершенно послушных Христу,
Любящие ныне мир сей от боголюбцев,
Жестокосердные от благосердных, и от милостивых
Немилостивые; и станут все они вместе
Обнаженными от богатства, чести и власти, которыми
Насладились в мире, и сами себя, увы мне, осудят,
Став самосудьями дел своих;
И услышат: отыдите, малые и великие,
Не покорившиеся Мне Владыке – Человеколюбцу.
Какового праведного осуждения да избавимся мы, Владыко,
И да улучим часть овец Твоих, Слове,
Туне, как не имеющие надежды спасения
От дел и осужденные, ныне и во веки.

*****************************

Свет – Отец, свет – Сын, свет и Дух Святой.
Смотри, что говоришь ты, брате, смотри, чтобы не погрешить.
Ибо Три суть один Свет, один не разделенный,
Но соединенный в трех Лицах неслитно.
Ибо Бог весь неразделен естеством,
И существом поистине превыше всякой сущности.
Не разделяется Он ни силою, ни образом, ни славою,
Ни видом, ибо весь Он простой и созерцается (как) свет.
В Них Лица – едино, три Ипостаси – едино,
Ибо Три в Едином, лучше же Три Едино.
Три Эти – одна сила, Три – одна слава,
Три – одно естество, существо и Божество.
Они и суть единый Свет, (Который) просвещает мир,
Не этот видимый мир, да не будет,
Так как не познал Его и не может познать
Сей видимый мир, ни друзья мира,
Ибо любяй мир сей враг Божий бывает (Иак.4,4);
Но человека, которого Сам Он сотворил по образу
Своему и по подобию, мы называем миром,
Потому что он украшается добродетелями, господствует над земными (тварями),
Подобно тому как и (Сам) Он имеет власть над вселенной,
И царствует над страстями – это и есть то, что по образу –
И покоряет демонов, виновников зла,
Попирая великого древнего дракона,
Как ничтожную птичку. А каким образом – послушай, чадо.

Князь этот, падший чрез лишение света,
Тотчас оказался во тьме, и со всеми
Вместе с ним падшими с неба (духами) находится во тьме,
И в ней, во тьме, говорю, царствует над всеми
Держимыми в ней бесами и людьми.
Всякая душа, не видящая света жизни, светящего
И днем и ночью, мучима им бывает,
Уязвляема, томима, восхищаема и связываема,
И повседневно искалывается стрелами удовольствий,
Хотя и мнит, что сопротивляется и не падает.
Но в поте [лица], с одним великим трудом и подвигом
Она всегда ведет с ним непримиримую брань.
Всякая же душа, видящая божественный свет,
От которого он ниспал, презирает его,
И будучи осияваема самим неприступным Светом,
Попирает этого князя тьмы, как листья,
Ниспадшие на землю с высокого дерева;
Ибо силу и власть он имеет во тьме,
Во свете же делается совершенно мертвым трупом.

Слыша же о свете, внимай, о каком свете говорю я тебе.
Не подумай, что я говорю об этом солнечном свете,
Ибо во свете его ты видишь многих людей,
Согрешающих, как и я, ужасно бичуемых,
Падающих и испускающих пену среди дня,
И невидимо страждущих от злых духов.
И хотя светит солнце, но никакой от него больше
Пользы не бывает тем, которые преданы бесам.
Итак, я говорю тебе не о свете чувственного солнца,
Ни о дневном, да не будет, отнюдь ни о светильничном,
Ни о свете многих звезд и луны,
Вообще не о сиянии видимой красоты
Я разъясняю тебе, что оно всецело имеет такое действие света.
Ибо чувственные светы освещают и озаряют
Одни только чувственные очи, давая видеть
Только чувственное, а не мысленное, разумеется.
Поэтому все, видящие только чувственное,
Слепы умными очами сердца.
Умные же очи умного сердца
И освещаться должны умным светом.
Ибо если имеющий телесные зеницы угасшими
Весь омрачен и не знает, где находится;
То насколько же более тот, у кого слепо око души,
Омрачен будет и телом и в действии,
Да и духом не будет ли почти омертвевшим?

Итак, точно уразумей, о каком свете я говорю тебе.
Ибо не о вере говорю я тебе, ни о совершении дел,
Ни о покаянии, ни о посте, конечно,
Ни о нестяжании отнюдь, ни о мудрости, ни о знании,
Даже ни о науке, ибо ничто из этого не есть
Свет ни отблеск того света, о котором говорю тебе;
Ни внешнее благоговение, ни наружность
Смиренная и простая, ибо все это деяния
И исполнение заповедей, если оне хорошо совершаются
И исполняются, как Сам Создатель заповедует,
То многообразно изливаются слезы,
(Которые) или полезны бывают или наоборот вредны;
Покамест сами по себе, они совершенно безполезны.
Бдение же не есть, конечно, только (дело) монахов,
Но и вообще людей занятых делами.
Женщины – ткачихи, золотари и медники
Более бодрствуют, нежели весьма многие монахи.
И поэтому мы говорим, что ничто из всех этих
Добродетельных деяний не называется светом.
Поэтому и собранные во едино все деяния
И добродетели без исключения не суть божественный свет,
Ибо все человеческие деяния далеки от него.
Впрочем и эти деяния, совершаемые нами,
Называются нашим светом для живущих во зле,
Наставляя и их добру (Мф.5,16);
И та тьма, которая находится во мне и ослепляет меня,
Бывает светом для ближнего и светит для видящих.
И чтобы ты не подумал, что я говорю тебе (нечто) невероятное,
Послушай, я скажу тебе и решение загадки:
Положим, я пощусь ради тебя, чтобы явиться постящимся,
И хотя этот рожон в глазах моих является
Как бы бревном, конечно, воткнутым в них посредине (Мф.7,3-5),
Но ты просвещаешься, видя меня (постящимся), если не осуждаешь меня,
Но совершенно порицаешь себя, как чревоугодника,
Ибо этим ты наставляешься к воздержанию чрева
И явственно научаешься презирать наслаждение.
(Или) еще – одевшись в худую и оборванную (одежду)
И ходя везде в одном хитоне, я думаю
Снискивать славу и похвалу от видящих меня
И казаться для них как бы другим, новым апостолом,
И (хотя) это бывает для меня причиною всякого вреда
И поистине тьмою и густым облаком в душе моей,
Но видящих меня просвещает и научает
Презирать уборы и богатство
И одеваться в простую и грубую одежду,
Что и есть поистине апостольское одеяние.

Так и все прочие добродетельные деяния
Суть действия вне света, дела без луча.
Ибо, будучи собраны вместе, как раньше сказал я,
И соединены воедино, добродетельные деяния –
Ежели (это) и возможно в человеке –
Подобны светильнику, лишенному света.
В самом деле, как нельзя называть огнем одни уголья,
Даже и (горящие) еще уголья, или пламенем – дрова,
Так ни вся вера, ни дела, ни деяния,
Ни исполнение заповедей недостойны называться огнем, пламенем
Или божественным светом, ибо в действительности они не суть (свет).
Но так как они могут воспринять этот огонь, приблизиться к свету
И возжечься чрез неизреченное соединение,
То это и служит похвалою и славою добродетелей.
И ради этого всякое подвижничество и всякие деяния
Совершаются нами, чтобы мы, как свеча, приобщились
Божественного света, когда душа, как один воск,
Вся предлагается неприступному свету;
Лучше же подобно тому, как бумага обмакивается в воске,
Так и душа, утучненная всякими добродетелями,
Вся возжется от него, насколько возможет увидеть,
Насколько вместит ввести в свою храмину.
И тогда, просвещаясь, добродетели, как приобщившиеся
Божественного света, и сами называются светом,
Лучше же и они суть свет, срастворившись со светом;
И (как) свет, просвещают самую душу и тело
И поистине светят, во-первых, тому, кто стяжал (их),
А затем и всем прочим, находящимся во тьме жизни.
Каковых просвети, Христе, Духом Всесвятым
И соделай наследниками Царства Небесного,
Со всеми святыми Твоими ныне и во веки.